От двухэтажного барака, где теперь предстояло жить Серёжке, до зоны, занимающей основное пространство посёлка, было не более ста метров, поэтому всё, что происходило в зоне, было как на ладони. Через весь посёлок проходила единственная улица, отсыпанная породой пополам с углём и поэтому, когда наступила весна, всё вокруг этой дороги было в грязной угольной пыли. С двух сторон дороги были проложены тротуары из обрезной доски шириной метра полтора. Сергей с грохотом гонял по этому тротуару на самодельном самокате, сделанном из досок с шарикоподшипниками вместо колёс. Местным пацанам заниматься было абсолютно нечем, поэтому они стихийно, объединялись в кучи и с утра до вечера играли в войну, разделившись на «Наших» и «Фашистов» или же жгли в тундре костры, а иногда затевали нешуточные драки.
В выходной день, когда всех зэков загоняли в жилой сектор лагеря, пацаны забирались в рабочую, неохраняемую в этот день зону и творили там, что хотели. Били камнями лампочки на фонарях и курочили оставленную без присмотра технику. Особенно, Серёжке нравилось выбивать маленькие подшипники из транспортёрных роликов или выплавлять на костре свинец из кусков телефонного кабеля. Игрушек, естественно, никаких не было, и поэтому Серёжка играл стреляными автоматными гильзами. Иногда, Серёжка с пацанами ходил на территорию шахты. Там, за ламповой, можно было найти неисправные аккумуляторные лампы, взрыв. машинки или части от самоспасателей.
В одном из бараков дивизиона охраны лагерей каждый вечер крутили кино и пацанов туда пускали беспрепятственно. Но это было летом, зимой же, длинными, холодными вечерами, взрослые собирались за столом, пили разведённый спирт, причём пили все и много, и вели бесконечные разговоры за жизнь, а Серёжка с сестрой тихонечко сидели на своих кроватях и слушали. Километрах в десяти от посёлка высилась непомерно огромная гора Шмидтиха, вдоль которой по эстакаде туда и сюда двигались малюсенькие из-за большого расстояния электропоезда, гружённые отработанной породой. Серёжка, стоя на краю посёлка, любил наблюдать, как у маленьких вагончиков открывались железные борта и из них с грохотом вываливались глыбы породы, причём сначала он это видел, а уже потом, через несколько секунд, слышал сам звук падения.
Когда семья начала обживать выделенную квартиру, то первое время спали вповалку на полу, потом на шахте, в мех. цехе, зэки сделали отцу кровати и отштамповали кое-что из посуды. В посёлке не было ни одного магазина и негде было купить самое элементарное, почти всё в семье было самодельное. Алюминиевый умывальник, висевший в углу, у входа, Серёжка притащил с солдатской помойки. Мать тщательно отдраила его золой из печки, а отец приладил новый сосок и умывальник стал как новый. На складе отцу выдали на всю семью продукты из расчёта сто килограммов на человека, и все они были сухие в виде круглых пятикилограммовых лепёшек уложенных в небольшие фанерные бочонки. Отрывок из рассказа...
no subject
От двухэтажного барака, где теперь предстояло жить Серёжке, до зоны, занимающей основное пространство посёлка, было не более ста метров, поэтому всё, что происходило в зоне, было как на ладони. Через весь посёлок проходила единственная улица, отсыпанная породой пополам с углём и поэтому, когда наступила весна, всё вокруг этой дороги было в грязной угольной пыли. С двух сторон дороги были проложены тротуары из обрезной доски шириной метра полтора. Сергей с грохотом гонял по этому тротуару на самодельном самокате, сделанном из досок с шарикоподшипниками вместо колёс. Местным пацанам заниматься было абсолютно нечем, поэтому они стихийно, объединялись в кучи и с утра до вечера играли в войну, разделившись на «Наших» и «Фашистов» или же жгли в тундре костры, а иногда затевали нешуточные драки.
В выходной день, когда всех зэков загоняли в жилой сектор лагеря, пацаны забирались в рабочую, неохраняемую в этот день зону и творили там, что хотели. Били камнями лампочки на фонарях и курочили оставленную без присмотра технику. Особенно, Серёжке нравилось выбивать маленькие подшипники из транспортёрных роликов или выплавлять на костре свинец из кусков телефонного кабеля. Игрушек, естественно, никаких не было, и поэтому Серёжка играл стреляными автоматными гильзами. Иногда, Серёжка с пацанами ходил на территорию шахты. Там, за ламповой, можно было найти неисправные аккумуляторные лампы, взрыв. машинки или части от самоспасателей.
В одном из бараков дивизиона охраны лагерей каждый вечер крутили кино и пацанов туда пускали беспрепятственно. Но это было летом, зимой же, длинными, холодными вечерами, взрослые собирались за столом, пили разведённый спирт, причём пили все и много, и вели бесконечные разговоры за жизнь, а Серёжка с сестрой тихонечко сидели на своих кроватях и слушали. Километрах в десяти от посёлка высилась непомерно огромная гора Шмидтиха, вдоль которой по эстакаде туда и сюда двигались малюсенькие из-за большого расстояния электропоезда, гружённые отработанной породой. Серёжка, стоя на краю посёлка, любил наблюдать, как у маленьких вагончиков открывались железные борта и из них с грохотом вываливались глыбы породы, причём сначала он это видел, а уже потом, через несколько секунд, слышал сам звук падения.
Когда семья начала обживать выделенную квартиру, то первое время спали вповалку на полу, потом на шахте, в мех. цехе, зэки сделали отцу кровати и отштамповали кое-что из посуды. В посёлке не было ни одного магазина и негде было купить самое элементарное, почти всё в семье было самодельное. Алюминиевый умывальник, висевший в углу, у входа, Серёжка притащил с солдатской помойки. Мать тщательно отдраила его золой из печки, а отец приладил новый сосок и умывальник стал как новый. На складе отцу выдали на всю семью продукты из расчёта сто килограммов на человека, и все они были сухие в виде круглых пятикилограммовых лепёшек уложенных в небольшие фанерные бочонки. Отрывок из рассказа...
Автор Алекс Венцель ПРОЗА.РУ Sergnetot@mail.ru